Мир под небом из взглядов.
За окном полыхал идеальный закат, солнце отражалось на таких же идеально ровных башнях из стекла и металла.
Человек в сером костюме сложил руки на груди. Кто бы мог подумать, что Марк не сможет справиться со своей задачей и эти двое умудрятся просчитать и почувствовать – пусть в последний момент – какой была цель.
В кабинет вошел помощник. Как всегда – жизнерадостное выражение лица последнего раздражало.
- У меня хорошие новости, сэр.
- Неужели? Только ваши цифры опять оказались неверными, Рэн.
Тот только пожал плечами.
- Я же не говорил, что будет стопроцентная вероятность. Имеющиеся восемьдесят все равно предполагают остальные двадцать. Вы же помните случай с Касавиром.
- Разумеется. Этого мы вообще поставили в такие условия, в которых любой нормальный бы давно сдался, - человек сел в кресло, фыркнул, сделал глоток кофе из стоящей на столе чашки. – Ненормальный какой-то. Хотя остальные тоже хороши.
В ответ – тонкая улыбка.
- Отнюдь нет. Остальные – включая его отца – это материал, который необходим для того, чтобы не было таких исключений, как Касавир и эта девочка… Нейлат.
- Вы думаете?
- Я уверен. Но… - Рэн развел руками. - Я же говорил про тот самый один процент из ста. К тому же Касавир почему-то действует на Нейлат как катализатор. Я вам говорил, что нельзя было сводить их вместе.
- Ядерная смесь.
- Именно. Так что эта… парочка на данный момент – основная угроза.
- Я знаю.
- Вы что-то думаете по этому поводу?
- Нет. Что мы с ними можем сделать?
- Я говорил вам, что их самое уязвимое место – связка. Сейчас надо разорвать ее и лишить их телепатического контакта между собой. Марку это частично удалось – Касавир почти ничего не почувствовал, пусть потом все-таки понял, что происходит. Если честно, я начинаю завидовать его восприимчивости.
- Вы? С чего бы.
- Так сориентироваться не каждый человек сможет. Поверьте, я с этим работал. Эти двое – опасные противники. Легче сначала решить проблему с Нейлат – она моложе и слабее, а потом разбираться с Касавиром.
Еще один кусочек вне времени и пространства между главами.
По инерции в облаке света
Неживые шагают тела,
Выдыхаю воздух согретый,
Но я слабый источник тепла.
Холодею у светофора,
Выпуская пар изо рта,
Отвернись потому что скоро
Разорвет меня пустота.
Сохрани мое фото на книжной полке -
Там я в старом пальто с сигаретой во рту,
Через миг разорвусь на осколки
И наполню собой пустоту…
Замерзают в улыбке губы -
Видишь до смерти извелась,
Видишь движущиеся трупы
Коченеть продолжают, кружась.
В небе знаков для нас нет больше,
Облака примерзли ко льду.
Все маршруты ведут в замерших
Вечный холод и пустоту…
Пустота...
Пустота...
Пустота...
Fleur
5.
I. Порт-Лласт.
«Иду я по веревочке, вздыхаю на ходу,
Доска моя кончается - сейчас я yпадy,
Под ноги, под колеса, под тяжелый молоток -
Все с молотка…
О, продана смерть моя…
Продана…»
Янка Дягилева
Лес. Обычный такой - под ногами мягкий похрустывающий ковер из листьев, веточек и шишек, через голые деревья пробивается теплый рыжевато-красный свет уходящего за горизонт солнца, в воздухе стоит пряный запах сырой земли и листвы.
«Солнце? И когда только появиться успело…»
Запах леса после тяжелого воздуха пещеры и трупной вони Эмбера буквально оглушил – даже голова закружилась от того, насколько легко и глубоко тут дышалось. Нейлат какое-то время стояла, жадно вдыхая то ртом, то носом лесной воздух.
Приятно. По крайней мере, не воняет ни гнилью, ни городом. И необычно тихо.
Элани болезненно поморщилась.
- С этим лесом что-то не то… я не слышу деревьев, в их корнях какой-то яд...
Касавир и Нейлат только переглянулись с выражением зубной боли на лице. Паладин вздохнул и, когда эльфийка отвернулась, прикрыл глаза и провел по горлу ногтем большого пальца.
«Зануда… Меня даже Шандра так не достает».
- Яд? – скептически переспросила Нейлат.
«Ага. Циановодород. В больших дозах…»
«Если бы это был цианистый водород, мы бы все давно сдохли…»
«Знаю…»
Было такое чувство, что Элани вообще не обращала на них внимания – поскольку внимательно разглядывала ближайший дуб, прищурив глаза и задумчиво перебирая кончиками пальцев прядь волос. Как будто вслушивалась. Или ушла глубоко в свои ощущения.
Нейлат всегда была непонятна манера друидов «слушать» природу. В детстве они казались ей ненормальными – жили в лесу, с людьми почти не контактировали, только приходили и отвечали на вопросы фермеров какими-то запутанными фразами, за что те почему-то отдавали им часть урожая, несмотря на то, что на практике советы друидов приносили больше вреда, чем пользы.
/…песок, камень и водоросли.
- Ней! Пошли! Уорд говорил, что тут водятся лягушки-убийцы!
Песок. Камень. Водоросли.
Духота и тягучий влажный воздух, пахнущий болотом.
- Да врет он! Вот Мик тут был и не видел!
Камень руин под ладонью – холодный и влажный, но все равно какой-то… живой. Шероховатый на сколах плит, раскрошенный корнями растеньиц, лезущих из трещин, цветной и гладкий в местах, где древние изображали своих героев.
Живое. Настоящее. Она уже не маленькая, чтобы не ощущать такие вещи.
Камень – дышал. Чем-то. Гибкие ленты выцветших узоров, переплетение символов… шероховатость камня, тонкие хрупкие корешки… приятно. Пусть сыро и довольно холодно.
А вот дальше…
Это было как резкий толчок в спину. Сильный и болезненный. Мир перед глазами стал меняться на раз – с сухим шорохом, похожим на шелест ветра в деревьях. Оболочки предметов отлетали рваными кусками потрескавшейся краски, сползали и сворачивались – как горящая бумага.
На месте ближайшей трещины появилась рваная рана, скол стал черно-багровой коркой ожога. Тоненькие струйки крови скатывались вниз – она ощущала их – горячие, красные, которые окрашивали руки в алый цвет…/
Нейлат застыла. И почти увидела – ряд колонн, похожий на коридор, пол которого лизали языки черного огня, а небо – вместо потолка – вспухло багровым пламенем, окутавшим трескавшуюся, как будто кровоточащую золотовато-красной слизью планету. А потом небо за секунду ухнуло на землю пеплом, растрескалось, а из трещин начала капать тягучая черная кровь.
Она тряхнула головой. Небо войны…
Слова почти имели привкус. Нейлат мысленно повторила их несколько раз. Небо войны, небо войны, небо…
То самое. Трескающееся слизью. Распухающее огненной коркой.
А еще у слов был – почти ощущаемый запах. Крови, гари и пепла.
Вдох. Выдох.
Надо вернуться обратно в реальность.
- Да... Яд - он как сияние... поднимается из земли к их ветвям... – это Элани.
Не сейчас…
- Слушай, давай ты потом разберешься с деревьями, пойдем.
Касавир бросил на нее немного беспокойный, но вместе с тем внимательный взгляд. Задержал – не больше, чем на секунду.
«Глючит?»
«Да. Нормально, это обычное, а не то…»
«Понял».
Она не соврала. Ассоциации часто выбивали ее на зримые, почти ощущаемые образы. Обычное – такое, как у нее и Касавира – шестое чувство. Просто еще один способ восприятия мира вокруг. Та самая одаренность.
На лице Элани отразилось такое возмущение, словно ее только что обложили матом. Или вырубили какую-нибудь условно священную рощу.
- Кажется, мои предупреждения только утомляют вас. Поэтому я буду молчать - и об этом, и обо всех остальных странностях.
У Касавира непроизвольно вырвался смешок.
«Наконец-то она об этом догадалась…»
«У тебя тоже вянут уши от рассуждений о природе?»
«Ага…»
Элани обернулась.
- Что?
«Кажется, она обиделась…»
- Да нет… ничего… - Нейлат изо всех сил старалась сохранить на лице серьезное выражение, потом, когда эльфийка отвернулась, показала Касавиру кулак. Ибо нефиг. Ржать при всех.
«Убью…»
«Она все равно ничего не увидела».
«Покалечу!»
Они начали спускаться от входа в пещеру вниз, по узкой тропинке, заваленной сырыми еловыми иголками и подгнивающими листьями. Воздух после дождика пах одуряюще приятно, Нейлат понятия не имела, где Элани – тут – могла найти угрозу или яд.
Кто-то тронул ее сзади за локоть, Нейлат повернула голову.
Сэнд. Эльф вполголоса сказал, не отпуская ее руку:
- Кажется, я должен предупредить тебя… Эти деревья действуют на магическую энергию, как глушитель.
Нейлат ответила кивком - шаблонный жест, чтобы вроде-бы-как-согласиться, но не вступать в разговор.
И что они только нашли в этих деревьях опасного? Обычные такие, с шершавой и блестящей от влаги корой разных оттенков и текстуры – как в любом другом лесу. И воздух тоже вполне обычный – свежий, пахнущий сыростью и землей, с каким-то горьковато-терпким оттенком осени. А еще – резковатый, но приятный запах смолы, которая искрилась на некоторых стволах.
«Ну вот… Касавир, скажи, что не мне одной тут нравится, а?»
«Тут нравится не одной тебе».
«Утешил…»
«Я серьезно. Хотя я леса не люблю...».
«А что так?»
«Мало свободного пространства…»
«А почему…»
Их мысли оборвал вскрик Шандры. Нейлат уловила крем глаза, что под ногами скользнула какая-то черная блестящая ленточка – которую Касавир резко прижал к земле рукой и поднял.
Черная «ленточка» оказалась довольно большим – где-то в три ладони – ужиком, тут же обвившимся вокруг запястья Касавира. Змейка зашипела и попыталась цапнуть паладина за палец.
- Красивый… - он погладил ужа по желтым отметинам на голове.
- Касавир, ты с ума сошел, это же змея! – вскрикнула Шандра.
- Которая не ядовита… - начал Бишоп.
- …и почти не кусается, - закончил за него Касавир. – Черт… да, почти.
«Слушай, она что, на ферме никогда ужей не видела?»
«А я откуда знаю?»
Паладин обернулся и протянул руку, в которой был уж, к Шандре. Змейка зашипела, Шандра испуганно отшатнулась. Только что за Бишопа не спряталась.
- А что, ты боишься змей?
- Нет, но…
- Да, я заметил.
- Хватит, - взгляд Нейлат был прикован только к змеенышу в руке Касавира. – Он от вашего крика оглохнет.
- Змеи и так глухие, - лениво заметил Бишоп, который смотрел на паладинов так, как будто это была младшая группа детского сада. Надо сказать, небезосновательно.
Уж был красивый – черный, блестящий, с ярко-желтыми пятнышками по бокам головы и белым брюхом, почти как с какой-то картинки из энциклопедии. Для Нейлат с самого детства увидеть какую-то живность в лесу приравнивалось к маленькому чуду – Дэйгун далеко в лес ее никогда не пускал, боясь, что она потеряется. Она могла уходить из дома на несколько дней, но когда возвращалась наказание следовало всегда. Дэйгун никогда ее не бил, но аналог некого «психологического тестирования» у брата Мерринга (который ее якобы учил пользоваться данными от природы способностями) был еще хуже.
Змей она не боялась - как-то наткнулась в детстве на гнездо ужей – и практически до самой осени, пока не выпал снег, тайком от отца таскала туда молоко и кусочки сырого мяса, часами наблюдая за тем, как из трухлявого дерева выползает шипящий черный клубок маленьких ужат.
- Прелесть какая, - Нейлат тепло улыбнулась. – Дай сюда, потрогать хочется.
На лице Шандры отразился самый натуральный ужас. Похоже, в ее голове вообще не укладывалось то, что змею может хотеться потрогать. Работающий у многих баб инстинкт отвращения к змеям, паукам, крысам и прочим милым созданиям.
- Держи, - Касавир отцепил от руки змейку и осторожно передал ее Нейлат.
Уж был приятный на ощупь – прохладный, гладкий, и совершенно не противный. Аасимарка почесала кончиком пальца его под подбородком, змея зашипела в ответ.
«Видел бы кто… «святые воины», которые тащатся как дети от того, что им удалось подержать в руках ужа».
- Почему вы остановились? – Элани.
Нейлат ей не ответила.
«А может, его с собой взять?»
«Ага, и положить ночью Шандре на подушку…»
Аасимарка хихикнула.
«Не надо, визга будет на весь город…»
«А как хочется… ладно, отпусти его… пусть ползет, куда хочет…»
«Не, я его подержу еще… мне он нравится… на ощупь приятный».
Нейлат несла ужа какое-то время, но потом все-таки отпустила его, осторожно положив змейку на листья. Та шевельнулась и уползла практически мгновенно, спрятавшись под корни стоявшего рядом дуба – так, черная ленточка на листьях мелькнула и все.
| 
