Я оглядываю комнату, сидя на трехногом деревянном стуле, избавившись хотя бы на время от опостылевших доспехов, забросив пояс с ножнами, в которых покоится меч, не раз и не два пронзавший тех, кто этого заслужил, в угол. Я смахиваю в сторону упавшие на лицо вьющиеся волосы, в багровом свете свечи кажущиеся окровавленными, обмакиваю орлиное перо в чернила и начинаю писать на белом, ещё не принявшем мои воспоминания пергаменте. Я спешу. Спешу потому, что в любой день, в любой час моя жизнь может оборваться. Вы спросите - почему? Я расскажу, хотя мне больно, когда я заново переживаю всё то, что было... Быть может, кто-то, узнавший мою историю, откажется от того пути, по которому пошла я, пути, ведущего в никуда. Быть может, эта рукопись когда-нибудь попадёт к барду, более искусному, который сделает из неё песню. Мне не хватает мастерства или, быть может, я просто не хочу... Итак, я начинаю повествование. Моё имя - Делерия Кормаэрил, хотя мне гораздо больше по душе, когда кто-нибудь называет меня просто Делли. Как звали меня отец, покинувший меня ещё в раннем детстве, и мать, которую я не видела уже двадцать лет. И сестра, Джесс, Джесси... Я плохо помню детство. Лишь отпечатались в памяти слова матери: "Джесси, Делли, домой!", то, как она рассказывала нам сказки про драконов и эльфов, паладинов, спасавших прекрасных принцесс, и говорила, что мы гораздо прекраснее. Она была права. Я красива. Я много раз убеждалась в этом, когда ничего не подозревавшие о моих намерениях рыцари смотрели на меня... если не влюблённым, то уж точно сильно заинтресованным взглядом ... даже за мгновение до удара отравленным кинжалом или магическим мечом. Я отвлеклась. Я помню, отлично помню своё первое жестокое горе. Миг, когда осознала, что моего отца больше нет, когда я стала на несколько лет старше. Он пал от рук наёмного убийцы, которого так и не нашли. Ожидаемый исход, если учесть, что принадлежал он к роду Кормаэрил, что мой... даже не знаю, кто, тем не менее, мой родственник, возглавляет "Огненных кинжалов". Мне не дано узнать, кем был послан убийца, но я склоняюсь к мысли, что Кормирские лорды не успокоились, когда мой отец покинул этот город. Так или иначе, но моя жизнь в одно мгновение круто переменилась, мой отец не успел дать мне то, что мог бы, быть может, тогда моя судьба сложилась бы иначе. Но что толку рассуждать, что было бы, если бы... Мать отправила нас из Врат Балдура в Глубоководье, опасаясь за наши жизни, мою и сестры, родившейся в один день со мной, с караваном, владелец которого, купец, был доверенным человеком отца. В Глубоководье нас отдали на содержание в храм Тира, чей настоятель Маркус был близким другом матери. Она же осталась во Вратах Балдура, и с тех пор я больше её не видела. Я помню, как была очарована огромным городом. Его фонтанами, аллеями, домами, городским портом. Нас поселили в храме, в довольно просторной комнате, не то что каморка, где я сижу сейчас, покусывая кончик пера, где жило ещё несколько детей - купеческих сыновей и просто городских мальчишек, из которых должны были вырасти паладины, защитники добра и справедливости. Я с отвращением пишу эти слова, ибо кто скажет, что есть добро, а что зло, и кто скажет, как добиться справедливости? Я выслушала множество лекций на эту тему, а еще большее количество откровенно прослушала, но все они сводились к пустым принципам, не имеющим реальной ценности. Меня занимали другие вещи, в то время как Джесс со всем вниманием относилась ко всему, что говорили священники. Именно тогда наши пути стали расходиться, и чем дальше, тем больше непонимания между нами возникало, но Джесс оставалась самым близким мне человеком, единственной, в разговоре с кем я могла обнажить душу и выплеснуть всё, что уже тогда лежало на ней. Я часто убегала из храма и шаталась по городу, что не нравилось священникам Тира. Надо ли говорить, что наказания сыпались на меня гораздо чаще, чем на остальных воспитанников храма? Однажды я зашла в таверну, явно не принадлежавшую к тем местам, куда ходят богатые и знатные, и увидела человека лет двадцати пяти, исполнявшего под аккомпанемент старой лютни весёлую застольную песню. Музыка, что лилась из-под пальцев барда, проникала глубоко в душу и выискивала самые потаённые уголки, чтобы остаться там навсегда. Так я встретила Элиаса. Он стал моим проводником в мир, где, чтобы выжить, надо уметь махать мечом, но, увы, лишь проводником. Я расскажу всё по порядку. Я присела на табуретку за весьма обшарпанный столик у входа, жестом показав направившемуся ко мне трактирщику, что ничего заказывать не собираюсь. Несколько минут я вслушивалась в чарующий голос барда, между тем он запел другую песню, песню о горькой судьбе великого героя, от которой на глаза наворачивались слёзы. Но вдруг рука, грубо схватившая меня за плечо и развернувшая лицом к выходу, отвлекла меня, подняв глаза, я увидела типичного громилу-наёмника, из тех, кто живёт, как перекати-поле, сражаясь то на одной, то на другой стороне, нажитое проматывает в кабаках и борделях, а когда деньги кончаются, вновь берётся за меч. Этот наёмник, вдобавок ко всем его прелестям, был ещё и полуорком. Чуть отклонившись назад, я сунула руку в складки одежды, где лежал острый кинжал именно для таких случаев. Полукровка предлагал мне три золотых, чтобы я составила ему компанию в комнате наверху, и обещал убить меня, если откажусь. Часть завсегдатаев таверны оторвалась от кружки с драконьей мочой, которую они называли элем, и уставилась в мою сторону, явно предвкушая интересное зрелище, по-видимому, на куртизанку я ничуть не походила. Полукровка протянул ко мне другую руку, я приготовилась ударить - не насмерть, но чтобы ему стало не до меня в ближайшие несколько часов. Но вдруг он застыл, а его взгляд на мгновение затуманился. Потом он отпустил меня и вышел из таверны, немного пошатываясь. Я не понимала, что произошло, пока не поймала взгяд барда, который подмигнул мне, не прекращая наигрывать мелодию на лютне.
Добавленно: 03.05.2007
Просмотров: 671
| Рейтинг: 0.0 |
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
