- Слушай, а ты до этого так же быстро, как со мной, с кем-то сходился? – вдруг спросила она.

- Почему ты спрашиваешь?

Она пожала плечами, стряхнула пепел.

- Просто то, что ты рассказывал про Академию, было очень похоже на то, как воспитывали меня… у меня тоже не было матери. И тоже были проблемы с отцом, пусть и приемным. Не знаю. Я вообще к тому, что в пятнадцать лет… - Нейлат закусила губу, думая, как сказать. – Случилось… кое-что… из-за чего я лет на пять ушла глубоко в себя… И по идее должна была в таком состоянии остаться на всю жизнь. Но как-то так вышло, что общение с тобой – оно… не знаю, то ли стало стимулировать, то ли еще что, - восстановление… Я не знаю, как это описать.

- Опиши как есть, - необычно тихо сказал Касавир.

- Просто… Мне раньше было больно все – вообще больно жить… как будто чувства зашкаливали… а сейчас… я понятия не имею, что со мной происходит – почти… как будто у меня внутри вырастает какой-то кокон. Или… нет, не кокон… не знаю, как сказать. Как будто боль… она как осталась, так и есть… я перевожу ее во что-то другое.

- В злость?

Нейлат отрицательно покачала головой. 

- Я не знаю даже какими словами это сформулировать… просто… тут дело не в этом, тут дело в тебе.

Касавир сел рядом с ней и вздохнул.

- Ты хочешь сказать, что я сильно влияю на тебя?

Серьезный кивок.

- Наверное… нет… понимаешь, я очень сильно… чувствую тебя что ли… не знаю, как объяснить… я каждый раз как будто знаю, когда тебе обидно, больно или что-то еще… так, как будто это происходит со мной…

Тихо:

- Вот оно что…

Касавир вздохнул.

- Сказать тебе честно – со мной то же самое. Просто бывает так, что иногда двое так сильно привязываются друг у другу на… ментальном уровне, что… в общем, фраза «я без тебя не могу жить» и ей подобные перестают быть просто красивыми метафорами. Разрыв такой связки означает смерть для обоих, - он перевел на нее взгляд. – Никогда не слышала?

Нейлат медленно покачала головой.

- Неа. Мне про это вообще никто и ничего не рассказывал, кроме тебя. Хочешь сказать, что я… мы… такие?

Касавир кивнул.

- Скорее всего… И… я пока об этом молчал, но теперь уже бесполезно. Веришь или нет, но твое присутствие по мне в первые дни очень сильно било... создавалось четкое ощущение, что сердце сдавливают с двух сторон. Если у тебя появлялись мелкие царапины или еще что – оно не очень чувствовалось, а вот раны… помнишь, тебя в одной из стычек с орками задели? У меня потом в том же самом месте болело, где у тебя была рана.

Нейлат привалилась к его плечу, поднося ко рту сигарету. Стряхнула пепел, секунды две смотрела на тлеющий серый кончик и выпустила дым.

- Касавир?

- М?

- Я ведь тебя благодарить должна. Пусть сама не знаю за что. Мы общаемся всего полгода от силы, а… - она опять втянула в себя сладкий дым и выпустила его. – Не знаю. Мне просто с тобой намного легче общаться, чем с кем-либо другим.

Касавир обнял ее за плечи – Нейлат в ответ уткнулась ему головой в грудь. Опять молчание.

- Слушай, а ты можешь рассказать мне побольше об Ордене? Просто интересно, - вдруг попросила она.

Касавир улыбнулся. Правда, слегка устало.

- Если говорить совсем мало… Это военная структура, пусть и с опорой на духовность. По-моему, буквально через пару лет, когда я начал учиться в Академии, он объединился с ней и фактически стал местом, которое взяло на себя обязанность воспитывать одаренных. То есть делать паладинов из тех детей, у которых к этому есть способности. На практике это лишено всякого возвышенного смысла – Орден отслеживает появление одаренных только для того, чтобы те потом не объединились и не представляли для него угрозы. И никакого морально-религиозного бреда. Правда, эта система напрочь прогнила. В Ордене уже боятся говорить сами себе, что они рвутся к власти. Я знаю, это прозвучит очень… возвышенно, но Орден погряз во лжи от и до. Я не удивлюсь, если в какой-то момент они захотят сместить Нашера и посадить на трон кого-то из своих. Тем более что для тех одаренных, которые там воспитываются, всегда только две дороги – или быть как все и остаться с промытыми мозгами, или остаться на всю жизнь с покалеченными душами.

- Там ломали?

- Да, ломали, - Касавир безразлично пожал плечами. – Или пытались. 

- А ты?

- Не получилось. Оказался исключением из правил.

- В смысле?

- В прямом. Я был способней других. Сильнее. Но намного злее, резче и агрессивнее. Более остро воспринимающим мир, чем сверстники. И – что больше всего настораживало инструкторов – был абсолютно невосприимчив к влиянию на сознание. На меня не действовали им известные методы убеждения, поэтому они не могли контролировать меня. В результате к четырнадцати годам я оказался единственным, кто развился как личность сам по себе. А когда все стали видеть, что у меня одного из всей группы аура этого, - Касавир кивнул на льдистый черно-синий отсвет на земле, - цвета, то было поздно что-то менять. Все шарахались, считали, что со мной надо что-то сделать, что я такими темпами уйду, как они говорили, «во Тьму»… они много чего говорили, только так ничего и не сделали. За редким исключением. Я вырос не таким, как остальные, но все равно на меня постоянно оказывали давление, стараясь убедить, что все используемое мной как средство – агрессия, злоба, ярость – может повредить другим и что их применение нечестно.

Очередное флегматичное пожатие плечами.

- И опять все попытки как-то влиять на меня провалились. Поэтому чем старше я становился, тем страшнее было смотреть изнутри на систему Ордена. Там не обучали - просветляли до смерти. Я даже по-другому это назвать не могу.

- В смысле «просветляли до смерти»? – нахмурилась Нейлат.

Касавир задумчиво провел по лбу рукой. Да так и застыл.

- Эй, с тобой все нормально? – спросила она.

- Идиот.

- Кто?

- Я.

- Откуда ты это взял?

- Из твоей реплики, - он вздохнул. – Тот мир, о котором мы говорили… там такой же свет, который заполнял Орден. Вот почему он мне показался знакомым.

Нейлат тревожно посмотрела на него.

- Это связано?

- Да, - кивнул паладин. - Я думаю, все то, что там началось, напрямую идет оттуда.

- Это… - Нейлат даже не нашла что сказать.

- Это война. Начало которой Невервинтер – прости за выражение – уже проебал. Неизвестно сколько лет назад.

- Почему?

- Потому что пока дворяне устраивали междоусобные разборки, то Орден сам себя лишил настоящих бойцов на целое поколение, если не на несколько. Те, кто нашего возраста – и те одаренные, которые родились сейчас – у них у всех будут промыты мозги. Они не будут чувствовать опасность там, где она есть.

Нейлат подняла на Касавира недоумевающий взгляд.  

- Не смотри на меня так. Ты понимаешь, о чем я говорю.

- О том, что теперь паладины из Ордена не смогут отличить… тень… от света, потому что и то, и другое подразумевает смерть?

- Да. Внешние проявления абсолютно разные, но суть одна. 

- А…

- Тьма, которой всех обычно так пугают?

Аасимарка кивнула. Паладин повел рукой по ее волосам.

- Солнце, я сейчас не собираюсь выступать в роли учителя. Не знаю, как чувствуешь ты, но для меня тень и тьма – не одно и то же, - Касавир убрал за ухо прядь ее волос. – У нас в Ордене тьмой назвали эмоции. Их избыток. Или ненормальную для большинства остроту чувств. Поэтому меня и считали опасным – меня слишком сильно все задевает, и это не смогли сломать. А так называемое обучение там сводилось к одному – успокоить, вбить в душу покой, вытравить все нормальные для любого человека эмоции. Просветлить до смерти.  

- И только?

Он чуть усмехнулся.

- И только.

Во «Фляге» было полно народу. Дункан стоял, держа поднос с четырьмя кружками эля, и что-то кричал Сэлу, кто-то матерился за игрой в карты, кто-то уже спал лицом в тарелке, обхватив бутылку. Под потолком стояли густые беловатые клубы табачного дыма.

Из-за шума и толкотни Касавир и Нейлат проскользнули наверх незамеченными Дунканом и Келгаром в конце зала.

А вот Бишоп их видел. Его неприятно удивило то, как непринужденно держится Нейлат за руку паладина. Явно приподнятое настроение этой парочки наводило на мысли, что они полдня ворковали, как голубки в каком-нибудь – по общепринятым меркам – романтичном месте вроде парка или берега озера.

Изнутри кольнула ревность. Нет, конечно, причиной ненависти к паладину была далеко не она, но то, что благосклонность и симпатия Нейлат принадлежали не ему, а этому… неудачнику, злило. Сама девушка его, в целом, мало интересовала, поскольку он давно зарекся любить кого-то. Слишком легко было отупеть от этого чувства и слишком легко оно подминало под себя разум.

Тем не менее, это не отменяло у него наличия определенных потребностей. Ему доставило бы немалое удовольствие увести аасимарку у Касавира из-под носа просто для собственного удовлетворения. А еще ему было интересно посмотреть, как эта девочка-паладин справится с подобной ситуацией.

Он допил эль из своей кружки и крикнул принести еще.

III. Неприятности.

«Пять строчек Кодекса, пять нот -

В симфонию покоя.

Блажен, кто верует: убьет

Недрогнувшей рукою.

Блаженна... нежить. Смерти нет?

И жизни - тоже нету.

Нет страсти. Хаоса. Нет бед...

И - душ. В потоке Света».

Darth Fury

С утра Нейлат проснулась от ощущения, что кто-то деликатно толкнул ее в плечо. Она отмахнулась и, не открывая глаз, перевернулась на другой бок. Ее толкнули настойчивее.

«Да что же за…»

Она закрыла голову подушкой, легла, подтянув колени к животу. Снова толчок… сделала вид, что не почувствовала.

Потом ей на бок что-то скинули. Тяжелое. Живое. То, что сопя, полезло по руке, ткнулось холодным влажным носом в шею и попыталось облизать лицо.

Нэк, черт бы его побрал…

Пришлось вылезти из-под подушки, недовольно щурясь от яркого солнца и спихнуть барсука на пол.

«Вечно Элани таскает за собой эту слюнявую тварь».

В следующий раз она ее питомца придушит, если он окажется на кровати. Или скажет держать в клетке.

- Доброе утро, - хмуро сказала она, увидев стоящую возле кровати Элани.

Эльфийка улыбнулась – всегда так бесившей Нейлат нейтрально-доброжелательной улыбкой.

- Нейлат, там внизу, пришел кто-то из Замка Невер. Он хочет тебя видеть.

Аасимарка рывком сбросила с себя одеяло и села, мигом проснувшись.

- Чего?!

- Быстрее одевайся и идем.

В спешке умывшись, натянув одежду и приведя волосы в нечто, отдаленно напоминающее порядок, Нейлат сбежала вниз.

За одним из столов сидел мужчина в голубой тунике с белым символом Невервинтера на груди.

«Девятка?!»

Она оглядела гостя – невысокого роста, с ничего не выражающими светло-карими глазами и коротко стрижеными волосами песчаного цвета.

Прилизанность и благопристойность. Два слова, которые тут же находились для описания внешности.

Дрянь.

При виде аасимарки «гость» поднялся.

- А вот и ты, - голос у него был такой же, как и внешность – не режущий ухо, но абсолютно не запоминающийся.   

- Это сэр Нивалль, один из Девятки – телохранителей лорда Нашера, - сказал Дункан, опережая ее вопрос о том, как зовут человека.

«Что от меня нужно Девятке, черт возьми?»

- И что все это значит? – ее глаза слегка нервно перебегали то на Дункана, то на сэра Нивалля.

- Я здесь, потому что Лускан обвиняет тебя в убийстве населения целой деревни, - ответил Нивалль. – Тебе известно об Эмбере?

Ну конечно. Эмбер было трудно не запомнить, особенно с учетом того, что именно там на них устроили засаду гитиянки. Но обвинить ее в том, что она вырезала эту деревню?

- Я проходила через эту деревню, но никого там не убивала…

«…кроме гитиянки».

- Да я грязь со своего сапога уважаю больше, чем Лускан, - с отвращением ответил Нивалль. Наигранность интонаций… красовался что ли? Или – дежурная маска нормальности-вежливости? Хрен поймешь… – Но если мы не найдем способа снять обвинения, то нам придется тебя выдать. Мы подписали с Лусканом соглашение – они имеют право судить мелкие преступления, совершенные на их земле.

- Для Лускана уничтожение деревни – мелкое преступление? – раздался позади Нейлат голос Касавира. Он говорил не удивленно – скорее уж с нетипичной для него ядовитостью.

Нейлат обернулась. Паладин стоял, обхватив себя за локти. Усмешка – только в легком изгибе линии между губ… 

Нивалль посмотрел в сторону Касавира и замер на полуслове, приоткрыв рот от удивления. Нейлат удивленно приподняла бровь, почувствовав разросшуюся злобу  Нивалля. Как прикосновение чего-то извне внутри головы – мерзко.

- Немыслимо...

- Вы знакомы? – спросила она.

Нивалль не обратил на ее вопрос внимания, Касавир тоже.

Ха… так вот с кем ее… братец по разуму разосрался в пух и прах перед уходом из Невервинера.

Только взгляд у Касавира был… неприятный. Немигающий и тяжелый – ощущение, что к тебе сейчас подойдут и убьют.

«Нейлат, прошу тебя, не вмешивайся. Сам разберусь. И все вопросы – потом».

- Тебя негласно похоронили еще два года назад! – взгляд телохранителя Нашера буквально впился в паладина – именно впился, как будто Нивалль хотел разодрать Касавиру в кровь всю морду – здесь, сейчас и с как можно более травматичными последствиями для паладина. Голос, конечно, остался ровным – вполне возможно, что играла роль вбитая придворной жизнью привычка не показывать свои чувства хотя бы интонационно. – Тебе было запрещено появляться в Невервинтере.

Бишоп, с явным интересом наблюдавший за диалогом этих двоих, тихо присвистнул, но ничего говорить не стал.

- Уже нет, - сухо ответил Касавир и бросил на следопыта секундный взгляд, не предвещавший последнему ничего хорошего. Через секунду на лице Бишопа отразилось изумление, он судорожно распахнул рот, пытаясь вдохнуть, схватился за воротник, чтобы скинуть несуществующий захват. Безуспешно. Он вскочил, сваливая стул и царапая себе ногтями горло. На шее следопыта проступили канаты мускулов, лицо покраснело. В следующую секунду Касавир его отпустил. Бишоп рухнул на пол, хрипло дыша и злобно глядя на паладина. Но – промолчал.

Касавир перевел взгляд на Нивалля - уже не насмешливый, с неким вялым интересом, как человек, уже знающий, что ему скажут.

- И Коллум может подтвердить мои слова. Как и она, - он кивком указал на Нейлат.

- Прячешься за чужими спинами, как в прошлый раз?

Касавир приподнял бровь.

- Нет, - он вежливо улыбнулся – одними уголками губ. - Но, разумеется, каждый судит по себе, ведь так?

Повисла тишина. Какое-то время Нивалль и Касавир просто смотрели друг на друга.  Нивалль не выдержал первым - сглотнул и повернулся к Нейлат, бросив на паладина злой взгляд:

- Но я не стану выдавать псам Лускана верного солдата стражи – ни сегодня, ни когда бы то ни было. Несмотря на то, что рядом с тобой этот ренегат.

«А меня его присутствие как раз радует…»

- Нивалль, тебя этому слову Грэйсон научил? –  тут же фыркнул Касавир.

- Замолчи! – было чувство, что паладину доставляло немереное удовольствие наблюдать за тем, как Нивалль бесится.

- И… как мне доказать свою невиновность? – спросила Нейлат, все еще слегка удивленная только что произошедшим диалогом, и стараясь завести разговор на тему, которая интересовала ее куда больше.

- Твоя вина установлена судом Лускана. Если бы ты была леди, рыцарем или даже простым оруженосцем, то все было бы по-другому, - Нивалль вздохнул. - Тебя судили бы в высшем суде, и суд проходил бы здесь, в Невервинтере, перед лицом лорда Нашера.

- Хорошо. В таком случае, что мне нужно сделать?

Нивалль бросил неприязненный взгляд на Касавира. Тот только хмыкнул в ответ и отвернулся, нарочито внимательно изучая обстановку за окном и делая вид, что не имеет никакого отношения к разговору. 

- Отправляйся в кабинет капитана Брелейны к сэру Грэйсону, одному из самых верных рыцарей лорда Нашера, - было видно, что Нивалля заметно нервирует присутствие паладина и он хочет поскорее уйти. – Стань его оруженосцем. Еще я могу прислать одного… - он замялся. – Моего друга… - новая пауза. – Он тебе поможет, поскольку зарекомендовал себя в подобных делах, - рыцарь возвысил голос. – Но помни, что дело все равно дойдет до суда, и, если ты не сможешь доказать свою невиновность, то тебя казнят. Пока мы должны сделать то, что нам под силу. Если ты станешь служить интересам Невервинтера, то у нас будет время опровергнуть лживые обвинения Лускана. И пока ты не найдешь Грэйсона, городские ворота для тебя закрыты.

Нивалль резко развернулся и ушел, удостоив Касавира напоследок злобным взглядом. Паладин ответил до наглости вежливым оскалом-улыбкой, стершимся с его лица как только хлопнула дверь.

- Я ни за что не дам лусканцам тебя забрать, - сказал Дункан, нарушая молчание.

- Но мы же можем что-то сделать? – каким-то тонким и жалобным голосом сказала Шандра. - Даже Нивалль сказал, что нужно просто пойти на службу к рыцарю, и тогда Лускан тебя не тронет.

- Кроме того, мы невиновны, - Нишка сжала спинку стула так, что у нее побелели костяшки пальцев. – Перебить целую деревню – это даже по лусканским меркам чересчур.

- Да? – ядовито спросил Бишоп. – Если у тебя есть нечто нужное Лускану, то они за это и целый город перебьют. Их ничто не остановит, - он сухо усмехнулся. - Они уже нападали на Невервинтер, и даже сейчас они посылают свои корабли на Руафим. Ты только дай им повод, и скоро мечи лусканцев будут барабанить в твои ворота.

Надо же, как предсказуемо. Едва только что-то случается, людям надо всем и сразу высказать свое мнение о случившемся.

Шандра, как и Нишка, переживают за себя – и обе боятся того, что их приплетут к этому делу. Бишоп – ну с этим все понятно, он вообще никогда не может молчать.

После слов следопыта вновь воцарилась тишина. Дункан вздохнул и сел за один из столов, обхватив руками голову.

- Э-э… Дункан, по-моему, у нас гости, - прервал молчание Сэл.

Эльф раздраженно поднял голову, стукнув кулаком по столу так, что дрогнула стоявшая на краю кружка.

- Что тебе нужно, Сэнд?!

Волшебник проигнорировал слова Дункана и сразу обратился к Нейлат:

- Я пришел, потому что хочу помочь тебе.

- Да неужто! – усмехнулся Дункан. – А какова цена? Если больше, чем полмедяка, можешь проваливать.

- Нет, мне, - губ Сэнда коснулась легкая улыбка, он бросил взгляд в сторону Дункана – предъявили ультиматум. Я слышал о ваших… трениях с Лусканом.

- Слухами земля полнится, - вздохнул Сэл.

Эльф продолжал не обращать внимания ни на Сэла, ни на Дункана и обращался только к Нейлат.

- Знай, что если тебя отправят в Лускан, то ты умрешь.

Аасимарка флегматично улыбнулась краем рта.

- Я знаю.

- Понимаю, тебе трудно поверить в мою искренность, но позволь мне тебе помочь. Есть законы, есть верное и неверное. Я знаю, ты следуешь законам, и не верю, что ты повинна в этом… - тон Сэнда был слегка оправдывающимся, словно он старался получше аргументировать свое желание помочь. Нейлат, в общем и целом, относилась к нему нейтрально – помощь любого, кто что-то понимал в сборе улик и судебном деле, была необходима.

Пусть неприятна – она слишком любила все знать и делать сама.

- Если ты попадешь к ним в руки, - продолжал Сэнд, - то тебя убьют. Я и сам считаю, что виновные должны отвечать за свои преступления, но суд должен быть справедливым.

- Согласна, - Нейлат скрестила руки.  

- Разумеется, от захудалого мага хуже никому не будет, - фыркнула Кара. – Может, он нашел что-нибудь полезное в своих книжонках.

Сэнд вздохнул и несколько картинно посмотрел ввысь.

- Если нам нужно будет спалить Лускан дотла, мы, наверное, обратимся к тебе за помощью, Кара, - процедил он сквозь зубы, - но здесь же… - он вновь перевел взгляд на Нейлат. - В Лускане нет единоличного правителя, там правят маги, хозяева башен. А если они решили, что ты должна быть к ним доставлена, то…

- И что? – с вызовом спросила колдунья. – Пускай попытаются!

- Какая бы капля магии в тебе ни была, глупая ты девчонка, они будут выдавливать ее с помощью демонов, заклинаний и проклятий, - в тоне волшебника появились злые нотки. – И никто не сможет спасти тебя.

- Хватит, – уняла их обоих Нейлат. – Сэнд, в чем заключается твой план?  

Маг вздохнул.

- К счастью, для выполнения нашего задания тебе достаточно всего лишь стать оруженосцем. И я полагаю, тебе уже рассказали о человеке, который может помочь… о сэре Грэйсоне. И позволь мне к тебе присоединиться. У меня значительный опыт в делах подобного рода – нарушать планы Лускана доставляет мне ни с чем не сравнимое удовольствие.

Нейлат только кивнула. Что ж, хорошо – пусть присоединяется. Все равно хуже от его присутствия не станет, особенно если он в этом хоть что-то понимает.

- Значит, давай вместе отыщем сэра Грэйсона.