1.

«Только пламенем осень прикоснулась к листве,

Только капелька крови затерялась в траве…»

Darth Fury

- Ту девушку, Шандру, схватили? – пытаясь отдышаться, спросил Дункан. – Черт возьми, да как же эти гитиянки проникли в город?!

- Не знаю, - коротко ответила Нейлат.

Подняла один из стульев, села, подобрав под себя ноги и, оглядывая таверну, едва заметно усмехнулась. Нда… похоже, наводить порядок в «Утонувшей Фляге» Дункану придется еще долго. Столы повалены, валяются трупы гитиянки и нескольких посетителей, пол покрыт комьями земли из разбитых цветочных горшков и лужами крови вперемешку с элем, пивом и вином. Одна из бочек около стены оказалась разбита, темно-фиолетовое пятно растекалось по доскам, распространяя резковатый запах забродивших ягод.

- Какая разница? – сказал следопыт, которого Нейлат и раньше не раз видела в таверне. Вечно небритый, с растрепанными темно-русыми волосами и глазами какого-то мутно-орехового цвета, он обычно занимал самый темный угол у стены и пил, почти не просыхая.

Теперь он сидел на корточках, изучая мертвого гитиянки, лежащего на паре ступенек возле камина в центре комнаты. Затем что-то аккуратно снял с сапога трупа и повертел в руках, изучая.

- Лучше поторопись, если хочешь вернуть ее, - следопыт поднялся, но оборачиваться не стал. – На подошве одного из сапог веточка из Сумеречного леса. Это значит, что они пришли из самого сердца Лускана… и туда же вернутся.

- Это твоя территория, Бишоп, - Дункан сложил руки на груди.

- Да, - ровно ответил тот и кинул веточку в огонь. – Но это не моя проблема. Я не собираюсь идти в Лускан на поиски какой-то крестьянки, и уж тем более не пойду ни с одним из твоих родичей, Дункан.

Нейлат удивленно вскинула бровь, наблюдая за разговором. Дункан хочет, чтобы этот следопыт пошел с ними? С какой стати ей доверять жизнь чужаку? Но если логово гитиянки и правда на территории Лускана, то они рискуют там заблудиться и такой проводник лучше, чем ничего.

Только подозрительно, что человек, знающий территорию Лускана оказался в Невервинтере. После войны таких почти не было – слишком сильная была ненависть. Пусть и вполне обоснованная – двадцать лет назад Невервинтер был разрушен лусканцами почти до основания. Хотя Нейлат было наплевать на произошедшее тогда – она знала об этой войне только по учебникам. Она не коснулась ни ее самой, ни ее близких.  

- Им нужна твоя помощь.

- Ты из семьи глухих? Я сказал – не моя проблема.

- Ты поможешь им, Бишоп! Хочешь ты того или нет! – Дункан резко повысил голос. 

Следопыт раздраженно обернулся.

- И почему ты так ду… - он оборвал фразу, наткнувшись на злой взгляд Дункана, но лишь усмехнулся и с наглым видом подошел к нему почти вплотную. – Просишь вернуть должок? Ты уверен?

- Она в опасности, Бишоп, - хмуро ответил эльф. – И ты обязан помочь.   

- Отлично, - фыркнул следопыт. Нейлат едва заметно поморщилась от проскользнувшей изнутри фальши. Не в голосе – на привычном для нее ментальном уровне. – Я рад отделаться от тебя – и так задешево. Ты дурак, Дункан.

- Пусть будет так, - эльф проигнорировал слова Бишопа и ушел наводить порядок на полках.

Следопыт вновь усмехнулся, провожая Дункана неприязненным взглядом, и развернулся к Нейлат.

- Ну ладно, укладывай вещи и бери оружие. Мы идем к лусканской границе. Делай как я, и не умничай. Если нас поймают лусканцы, они сделают из нас мишени.

- Когда мы пойдем, решаю я, - она ответила абсолютно неагрессивно. Мало ли водится таких самоуверенных идиотов? Зачем на каждого обращать внимание?

Нейлат незаметно проникла в разум следопыта, проверяя наличие враждебности, но ничего подозрительного не нашла – пьянка, воспоминания о том, как следопыт имел этой ночью какую-то шлюху и раздражение, что гитиянки оторвали его от этого – больше ничего.

Убого. Мелочно.

«Ублюдок».

Бишоп презрительно усмехнулся и подошел к ней.

- Ты похожа на своего дядю – взыскиваешь старые долги, отдаешь приказы… такое поведение может быть опасно для жизни. И не заставляй меня ждать, - он наклонился прямо к ее лицу, пришлось отвернуться от запаха эля, пота и еще какой-то дряни, которую она была даже не в состоянии определить. – А то я могу передумать насчет поисков той крестьянки.

Бишоп сел за единственный уцелевший стол возле камина и теперь ненавязчиво изучал  стоявших в зале друзей аасимарки, дожидаясь, пока она решит, кто пойдет за гитиянки вместе с ней.

Выбор был небольшой. Бишоп до этого видел нескольких… существ, которые время от времени контактировали с…

«Как ее там… Нейлат?»

…Нейлат. Девчонка-тифлинг - судя по всему, мелкая воришка. Шумный дворф и лесная эльфийка, которая в зале таверны почти не появлялась, либо дичилась и старалась быть как можно незаметнее. Были еще гном и колдунья, но Бишоп не знал, они вместе с Нейлат или нет. Если был и еще кто-то, то он их не видел.

А родственница Дункана была ничего – пока молчала. С толстой рыжей косой до пояса,  голубыми глазами и вполне неплохой, пусть и не очень женственной, фигуркой – не сказать, что очень уж красивая, но вполне симпатичная. Только вот общее впечатление портило какое-то болезненное выражение лица и что-то еще – во взгляде.

Хищница и боец. Опасная.

Болезненность и прямая угроза... мда...

Он уже давно заметил, что вокруг этой девчонки всегда было что-то вроде разноцветной тени или отсвета - аура паладина, обычное для этих «святых воинов» дело.

Наивных идиотов. Идеалистов. Фанатиков.

Тьфу.

Мысли прервал грохот раскрытой ударом двери. Та со всей силы ударилась об стену и удивительно, что не слетела с петель.

Бишоп перевел взгляд со столешницы на дверь.

Сначала из дверного проема вылетел гитиянки, ему в горло вонзился аккуратно – и очень точно - брошенный чьей-то рукой нож. Хлынула кровь, гитиянки с хрипом рухнул на землю. А потом появился

«Ёб твою мать…»

еще один паладин, выражением лица и манерой взгляда очень похожий на аасимарку. То есть монстр, которого паладином можно было назвать весьма условно. Весьма. Одетый во все черное, почти под два метра ростом, с аристократически высокомерной бледной мордой, ледяным взглядом ярко-голубых глаз и небрежно растрепанным ежиком черных волос. На правой щеке – от уха до уголка рта – тянулся росчерк шрама.

Такой же, как и аасимарка. Боец. Причем опасный и сильный – даже в движениях – очень плавных и четких - проглядывается что-то хищное.

«Пусть это будет не ее старший брат».

Кошмар пару секунд постоял, несколько удрученно оглядывая царящий в зале бардак, забрал из трупа нож, после чего флегматично прошествовал к своей… сестричке и уселся рядом с ней на опрокинутый стол, не обращая никакого внимания на присутствующих. 

Бишопу сразу бросилось в глаза, что эти двое оказались похожи – не столько чертами лица, сколько чем-то неуловимым, как будто были братом и сестрой. Даже несмотря на то, что выражения лиц у них были разные. Что-то одинаковое в глазах – дерзкое и слегка сумасшедшее. Свинцово-серое посреди синевы.

Бишопа передернуло.

Он напряг слух, когда аасимарка что-то тихо сказала паладину, но что именно – не расслышал. Тот отрицательно качнул головой и ответил:

- Нет. Я проверил, - низкий глубокий голос с обманчиво мягкими интонациями довольно резко контрастировал с внешностью паладина.

Нейлат медленно кивнула.

- Хорошо. 

Нейлат по-прежнему сидела на стуле, задумчиво глядя в огонь и как будто к чему-то прислушиваясь. Потом встала. Паладин тоже – почти одновременно.

- Тогда идем утром, - Нейлат откинула с лица прядь волос. – Думаю, слишком много прятаться нам не придется, и предстоят стычки с гитиянки.

Паладин несколько выжидающе посмотрел на нее. Девушка вдруг обернулась и кивнула ему.

- Касавир, твое присутствие вообще не обсуждается.

 «Твою мать…их будет двое…»

Она обвела взглядом таверну. Сжала губы.  

- Так. Я не претендую тут на звание командира, но, если хочет, может пойти Келгар. Остальные – по желанию.

Дворф промолчал, только хмыкнул и довольно улыбнулся.

«Это – пиздец».

Бишоп вздохнул и опустил голову, запуская пальцы в волосы. Он был уверен, что аасимарка сделала наихудший из всех выбор. Касавир словно угадал его мысли и не больше чем на секунду остановил глаза на лице следопыта. Осталось очень неприятное ощущение – взгляд был такой, как будто паладин в любой момент мог подойти и ударить.

Нейлат косо глянула на них, почувствовав слабый всплеск агрессии со стороны Касавира.  

«Он тебе тоже не нравится?»

«И очень сильно. У нас правда нет альтернативного варианта?»

«Нет… хотя поверь, я бы предпочла помощь человека, которого знаю».

«Я тоже. Буду следить за ним по мере возможности».

Над землей стелилась легкая дымка тумана. Заходящее солнце заливало дорогу и лес вокруг красноватым светом, под ногами шуршала жухлая трава и опавшие листья. Ветер с сонным шелестом играл пожелтевшими кронами деревьев и золотыми нитями из тысяч пылинок, чувствовался легкий запах осени.

Нейлат втянула носом сухой воздух. Тепло. И пахнет листьями. А еще - ощущение – рядом – большого живого мира. Который дышит. Чувствует.

И болит. Она прислушалась к собственным ощущениям – ну да, боль. И страх, чьи тонкие ниточки тянутся из ближайшего поселения – Эмбер, кажется.

Гитиянки?

«Кто же еще…»

Ворота оказались сломаны. Взгляд и ощущения пробежались по деревне – по сути дела, пятнадцати или двадцати домам. Брошена, но недавно и наспех – разбросаны мелкие вещи и сено, кое-где даже пятна крови. Скорее всего, гитиянки загнали всех по домам и сказали сидеть тихо.

- Стой. Тут что-то не так, - Бишоп сделал пару шагов вперед их маленького отряда и оглядел притихший Эмбер.

Касавир бросил на следопыта неодобрительный взгляд, но промолчал.

Нейлат знала, что он сейчас чувствует то же самое, что и она – чужой страх и отголоски боли.

Ощущать чужие эмоции для нее было привычно, хотя для простого человека тот уровень ощущений, на котором обычно воспринимали мир паладины, мог показаться просто ненормально оглушающим. У них было что-то вроде еще одного способа восприятия, который существовал практически как отдельное шестое чувство. Такими как она или Касавир – не становились, ими рождались. Способность чувствовать давалась от природы – но никогда богом или кем-то еще. Так что религия всегда была для их возможностей только прикрытием.

«Святые воины»… бред какой. Просто одаренные.

- Я согласна, – она прищурилась и во второй раз окинула взглядом Эмбер. – Кажется, деревня брошена – жителей не видно, животных тоже.

- У тебя зоркий глаз, - с определенным уважением ответил следопыт. – Я заметил, что нет крестьян, но ты права насчет скота, - Бишоп отвернулся, продолжая изучать Эмбер. – Впрочем, это к лучшему, потому что мы напали на след наших «друзей». Они идут быстро, но, похоже, мы немного сократили дистанцию.

Она теперь ясно ощущала гитиянки – эти существа как будто рвали привычную ткань мира. Трое в доме справа, еще двое – в том, что на краю площади, шестеро – в доме возле выхода из деревни, последние четверо забрались в местную таверну. 

Засада… ситуация была неприятной, но вполне терпимой – едва они выйдут на площадь и окажутся в той зоне, где их легко окружить, то гитиянки нападут. Сработано неплохо, но недостаточно хорошо – они не учли, что ее ощущения ничем не заглушить.  

- Больше, чем можно, - сказал Касавир прежде, чем она открыла рот. - Здесь в засаде пятнадцать гитиянки.

- Неужели? – развернувшись, ядовито усмехнулся следопыт. – Не от них ли ты это знаешь, паладин?

Нейлат даже ничего не успела сделать – на ментальном уровне по ней буквально хлестнула огнем вспышка злости, сознание на автомате отловило, что Касавир меньше чем на пару секунд перехватил горло Бишопа в удушающем захвате. Не так, чтобы следопыт потерял сознание, но вполне ощутимо. 

- Бишоп, прекрати, - Нейлат дождалась, когда Касавир успокоится, и добавила куда тише. – Я знаю, что здесь засада, поэтому вообще бы подождала и посмотрела, что будет.

Она подарила паладину злобный взгляд.

«Касавир, хватит!»

Взаимный взгляд. Такой же злобный.

«Он может считать, что ему сегодня повезло».

Нейлат мысленно махнула рукой на это. Бишоп и Касавир за два дня дороги постоянно огрызались друг на друга, поэтому она в какой-то степени привыкла. В любом случае Касавир его до возвращения в Невервинтер не убьет, а это все, что надо.

- Ты слишком осторожна, - хмыкнул Бишоп, потирая горло и недовольно поглядывая на Касавира. – Обычно мне это не по душе, но в данном случае ты права, – он вытащил из-за спины лук. Вполне вовремя.

Удар. Блок. Клинок вычерчивает сложный узор, будто рисует кокон, который почти невозможно пробить. Легко и просто. Сталь меча холодила руки, тяжелая и такая же привычная, как сам процесс боя.

Касавир сделал зашаг назад, отступая и отклоняясь в сторону от колющего в горло. Поставил блок от вертикального, отбил еще один колющий сбоку; стиснул зубы, когда удар отдался болью в оцарапанном стрелой плече –

«Ненавижу…»

- и перешел в контратаку. Меч возился где-то в середину бедра противника, из раны гитиянки на сухую землю и свернувшуюся траву захлестали веселые ярко-красные ручейки. Гит осел, сдавленно крича, и с судорожными всхлипами схватился за раненую ногу. Осталось только чуть сдавить ему горло тонкой нитью ауры, раздрабливая гортань.

«Минус один…»

На паладина набросился еще один противник.

«Ну надо же, как они сразу разозлились…»

Он заблокировался от нескольких ударов, отступил не больше, чем на полшага и нанес быстрый колющий в горло. Гитиянки осел на землю, бросив оружие и зажимая ладонями рану в бесполезных попытках остановить кровь. Касавир поискал глазами еще противников. Что, все?

Нет… еще шесть. Только они ждут.

«Ну и пусть».

Он потянулся к ним, без лишнего шума парализуя всем шестерым сердечные мышцы. Вслушался в собственные ощущения. Этих жизней больше не чувствовалось.

Бишоп и Келгар стояли возле колодца в центре деревенской площади. Следопыт опирался на деревянную балку, засунув большие пальцы рук за пояс. Лук уже был у него за спиной.

- Они устроили неплохую засаду. План хороший, исполнение – дрянь, – оценивающим тоном сказал Бишоп. – Но если бы не я, это могло сработать.

Как же ее бесило это самодовольство. Нейлат вздохнула, но промолчала, решив не провоцировать его. Она уже успела понять, что из себя представляет следопыт – одно неосторожное слово, так он уже перестанет тебя уважать и при первой же возможности предаст.

А еще он уже искренне ненавидит Касавира – только ненависть прибитая, потому что пока смешана с недоумением и едва заметными капельками страха.

Нейлат улыбнулась. Она была уверена, что если Бишоп будет продолжать в том же духе и каждый раз подъебывать Касавира, то последнего это когда-нибудь достанет. Ну а тогда Бишопу точно мало не покажется.

Она знала, что Касавир, несмотря на – только кажущуюся – терпимость и мягкость характера как никто другой умел убивать и ломать сознание. Грубо, жестко, крайне неэстетично, но зато очень эффективно. Несколько раз она уже это видела – когда Касавир так убил одного из жрецов теней – просто чуть шевельнул пальцами и тот сам себе перерезал горло. Или когда вдруг около десятка орков просто побросали во время драки оружие и начали кричать, хватаясь за головы. Ведь слом сознания по своей сути то же самое убийство, только последствия разные. В одном случае прекращается существование организма в биологическом смысле, в другом – тот же самый организм становится «растением». По своей сути - та же смерть.

Бишоп чуть нахмурился.

- Только мне неясно, где подкрепления.

Касавир прищурил по-кошачьи синие глаза и улыбнулся уголками рта.

- Были. Теперь уже нет.

- Ты что с ними сделал? – лениво поинтересовалась Нейлат, вытирая с лица кровь тыльной стороной ладони, но в результате размазала ее только еще больше.

- А ничего, - пофигистично ответил паладин. – Сердца остановил.

«Это не паладины, а психи какие-то…»

Бишоп прочистил горло и смачно сплюнул. 

- В деревне они оставили большой отряд… это значит, что нам будет легче разобраться с остальными – если, конечно, мы догоним их.

Нейлат кивнула. Он был прав. Возможно. Судя по количеству противников, задачей гитиянки было или существенно задержать их или – что более вероятно – просто уничтожить.

- Согласна. Но то, что они разделились, означает и другое – оставшиеся пойдут быстрее и за ними будет тяжелее угнаться.

- А? Ну ты прямо луч света в тёмном царстве, – хмыкнул он в ответ.

- Она вообще-то только объяснила ситуацию, Бишоп, - флегматично бросил Касавир.

- Советую тебе умерить свой пыл, паладин, – лениво отозвался следопыт. - Наша предводительница сама может постоять за себя.

Касавир по-прежнему смотрел мимо Бишопа. Его тон оставался безразличным, но в нем определенно зазвучали более жесткие нотки.

- Я не собирался говорить вместо неё, - Нейлат и Келгар с опаской глянули на паладина. Это было произнесено слишком резко. Очевидно, даже резче, чем того хотел он сам.